Харьков 354-286 - Страница 33

Харьковская область. 8 июля 1940 года.

Кошкин уже четвёртый день находился в санатории. Странностей вокруг хватало не то, что с избытком, а даже с переизбытком - если в день приезда Михаил был утомлён перелётом, и не слишком обращал внимания на подробности, то уже не следующее утро, отдохнув, Кошкин стал перебирать в памяти события прошедших суток. Снова вспомнилась невозможная санитарная машина, теперь Кошкин вспомнив некоторые дополнительные детали, на которые он не обратил внимания раньше, со стопроцентной уверенностью уверился в бредовости происходящего. Ну в какой, скажите, гражданской машине будет находиться радиопередатчик, да ещё и водитель будет по нему говорить во время движения. Не лучше было дело с методами лечения самого Михаила. В первую же ночь ему воткнули в вену на руке иглу, по которой поступал физраствор из закреплённой на штативе емкости из материала больше всего напоминающего по фактуре целлофан, если конечно можно проводить между ними параллели. На вопрос Кошкина, о том, из чего сделана ёмкость, медсестра удивлённо взглянула на пациента и ответила, что из полиэтилена. Затем вдруг покраснела, и на дальнейшие попытки Михаила Ильича разузнать, а что это собственно за полиэтилен такой, только отмалчивалась и говорила, что больному нужен покой и все объяснения будут после того, как он вылечится.

Да и сам процесс выздоровления неожиданно резко активизировался. Сегодня утром Кошкин чувствовал себя значительно лучше и, как только к нему в палату вошла дежурная медсестра, попросил её организовать ему встречу с главврачом. Девушка ответила, что Александр Степанович и так встретится с Кошкиным завтра во время утреннего обхода, а сейчас Михаилу Ильичу лучше отдохнуть и подготовиться к утренним процедурам. Кошкин скрепя сердце согласился, но больше откладывать в долгий ящик свои вопросы он не собирался. Он не полный идиот, и способен видеть когда ему лгут, тем более, когда лгут так неаккуратно и несуразностей в получаемой информации наблюдается всё больше и больше. Вот и сейчас, медсестра стала делать укол, а используемый шприц мало того, что не был принесён в ванночке с кипятком, он был просто-напросто вынут из упаковки из того же материала, какой использовался в ёмкости с физаствором, так ещё и шприц был не стеклянным, да и иглу медсестра достала из той же запаянной упаковки что и шприц. Это явно говорило о том, что шприцы в этом оздоровительном заведении не являются такой уж редкостью.

Хотя рядом с его кроватью находилась кнопка вызова дежурной медсестры, Михаил предпочёл воспользоваться тем, что медсестра, делавшая укол, ещё не ушла из палаты. Кошкин попросил девушку сообщить главврачу о необходимости организации если не встречи, то хотя бы телефонного разговора с директором завода N183 Юрием Евгеньевичем Максарёвым. Просьба Кошкина была логичной, ведь даже будучи в Москве после операции он ухитрялся говорить по телефону с сотрудниками своего завода и быть в курсе дел. А сейчас, когда его танк наконец-то пошёл в серию, Кошкину не предоставляли никакой информации по текущему состоянию дел. Тем более, что по последним, ещё в Москве полученным сведениям, инженеры завода должны были находиться в Сталинграде с целью организации помощи в осваивании в производстве танка.

Медсестра, которую звали Таня, обещала сообщить о главврачу о просьбе Кошкина и вышла из палаты слегка покачивая бёдрами.

- Однако выздоравливаю, - подумал Михаила, - пару дней назад и не обратил бы на неё внимания.

Мысли тут же перескочили на жену, - интересно, как она там. По-хорошему уже должна была давно в Харьков приехать, и как минимум дать о себе знать. Размышляя так, Михаил погрустнел, и что бы отвлечься от мыслей о семье, он в который раз стал осматривать свою палату, выискивая несуразности. Собственно их искать особо и не нужно было - вся больничная палата была одной большой несуразностью. Можно было выбрать любой предмет в комнате и найти в нём весьма странные вещи. Возьмём, к примеру, розетку, находящуюся возле тумбочки: всё вроде бы как и обычно - ну что может быть странного в электрической розетке, но стоит присмотреться и видишь, что вместо двух отверстий под вилку, в розетке их три - среднее отверстие находится посредине и несколько ниже двух обычных, да и сам материал и форма розетки отличаются от знакомых. И таких вещей можно найти уйму.

Поэтому-то Кошкин и добивался так активно встречи с главврачом. Главному конструктору нужны были объяснения на образовавшиеся вопросы, и сказкой про секретный санаторий тут уже было не отделаться. Полежав и поразмыслив так где-то с час, Михаил решил сходить на разведку хотя бы по коридору. До этого, как это ни банально не звучало, он ещё е был за пределами своей палаты кроме дня приезда. Еду приносили в палату а для санитарно-гигиенических нужд за дверью, находящейся напротив выхода в коридор был оборудован санузел. Между прочим первое знакомство с этим чудом техники очень удивило Кошкина. Ещё бы - сливной бачок находился не на высоте полутора метров над унитазом и с него не свисала цепь с рукояткой, за которую нужно было дёргать для использования этого устройства, вместо этого бак с водой был интегрирован в унитаз, и для использования просто нужно было нажать на кнопку. В раковине смеситель хоть и был, но для регулировки потока и температуры воды в нём использовались не два вентиля, а один рычаг поворачивающийся вверх и вправо или влево. Ну а душ был огорожен стеклянной стенкой, в которую была вмонтирована стеклянная же дверь ездящая на миниатюрных рельсовых направляющих.